Представители министра по национальным задачам Орит Струк обратились к известной поэтессе, литературному критику и преподавательнице литературы Баколь Серлюи с предложением войти в состав жюри, присуждающего премию имени Ури Орбаха в области еврейского творчества. В свое время ее инициировал Нафтали Беннет, приз в каждой категории составляет 150.000 шекелей. Серлюи — религиозная женщина, родившаяся в семье религиозных сионистов, репатриировавшихся из Голландии. Она лауреат премии еврейской литературы им. Леви Эшколя и премии Иегуды Амихая. От предложения министра она отказалась, и объяснила, что ее не устроило, в открытом письме Струк.

«Спасибо за приятный разговор и спасибо, что обратились ко мне. Я хочу изложить здесь несколько соображений по поводу присуждения премии.

Начну с того, что я высоко ценю Орит Струк (в детстве мне доводилось побывать у нее дома в Хевроне, поскольку она и моя мама были подругами) и не сомневаюсь в ее добрых намерениях. Также хочу выразить свои глубокое почтение и благодарность покойному Ури Орбаху, которого я очень уважала, а сейчас каждый день чувствую, как мне недостает его голоса в израильской культуре и политике.

Я была рада, что премия может быть присуждена любому гражданину Израиля, пишущему на иврите – еврею и нееврею. Например, арабский писатель Сайед Кашуа (к сожалению, он уже не живет в Израиле), на мой взгляд, достоин этой почетной награды, потому что в своих произведениях он отражает сознание национального меньшинства и моральные дилеммы, занимавшие евреев испокон века.

Вместе с тем я задаюсь вопросом: что означает еврейство, в области которого присуждается эта премия? В последний раз меня награждали за что-то, связанное с моим еврейством, когда я училась во втором классе. Учительница дала мне приз за молитву от всего сердца. Я испытала тогда неловкость, потому что знала, что молилась не слишком искренне. Но в другой раз, когда я действительно принесла молитву от всего сердца, приз достался другой девочке. Как можно измерить еврейство человека, да еще и награждать за это – спрашиваю я с того самого дня.

В соответствии с какими критериями присуждается премия за еврейское творчество? За глубину выражения своей религиозности? Могла бы претендовать на этот приз исполненная гомосексуальной страсти эротическая поэзия Моше Бен-Эзры, насыщенная танахическими образами? А Аншель-Ашер бен Ханох-Гених, он же Франц Кафка, который упомянул в своем еврействе только в одном произведении, но это было фундаментальным и мучительным составляющим всей его жизни — можно ли считать его достойным этой почетной премии?

Я рада проявлению доверия моей способности выносить литературные суждения, и надеюсь, что это не связано с моей религиозностью или предположением, что женщина, покрывающая голову, непременно разделяет определенные политические взгляды. В последние дни своей жизни Орбах сказал: «Лучший должен быть в комиссии», и я бы добавила: «А лучшая – тем более». И все же я вынуждена отказаться от этого щедрого предложения. И не потому, что не работаю бесплатно или не ценю добрые намерения, а потому что совесть не позволяет мне сделать это.

Я считаю, что в нынешней политической ситуации сотрудничество с правительственной комиссией обозначает тихое согласие с происходящим, дает ему определенную легитимацию. Вы, конечно, скажете, что отсутствие правильных людей на ключевых постах представляет собой угрозу для демократии, и что система должна продолжать работать на благо государства. Я полностью согласна с этим. Именно по этой причине я не смогла сразу ответить на сделанное мне предложение. На одной чаше весов лежало мое желание изменить что-то в нашей культуре – помочь, например, продвижению женщин, а на другой – мое нежелание сотрудничать с комиссией.

Как лауреат литературных премий, я знаю, насколько важно признание государственного истеблишмента и сопутствующее ему денежное вознаграждение. Но когда в ходе нашего разговора вы назвали имена тех, кто войдут в состав жюри в иных областях, я испытала неловкость. Всех их (за исключением одного) объединяет не профессиональный уровень, а принадлежность правому религиозному сектору (я знаю, что такова сейчас правительственная политика, выходящая за рамки назначений в различные комиссии).

Выбор на основе секторальной принадлежности наносит ущерб престижу премии, снижая доверие к авторитету жюри и заслугам лауреатов. Чтобы сохранить значимость премии, ее должны присуждать люди, пользующиеся непоколебимым авторитетом, вне зависимости от своей принадлежности тому или иному сектору.

Я первая буду рада культурному разнообразию и открытости дискурса, но я решительно возражаю против выбора кого-то на основе его секторальной принадлежности. В этом отсутствует художественная честность, поскольку дисбаланс не исправляют за счет установления другого дисбаланса. Это отражает только сегодняшние политические веяния, с которыми я никогда не соглашусь. Они заключаются в попытке создания некого культурного мира, но не из любви к самой культуре (которая была столь присуща покойному Ури Орбаху), а из желания дать сокрушительный ответ Амосу Озу, заявившему в Офре, что литература не родилась в еврейских поселениях на территориях.

Но культура – это не «экзит» в хайтеке, чтобы вырасти, ей требуется время. В культуре существует различие между высоким и низким. Она создает реальность, а не только реагирует на нее. Культура не обслуживает политические цели –  она позволяет себе критический взгляд и на народ, которому сама принадлежит и любит его, и на власть, к которой она питает уважение. Когда я пишу эти строки, надо мной витает титанический дух Натана Альтермана, который почитал Государство Израиль, но без всяких колебаний жестко критиковал его в моменты моральных падений.

Я не обладаю талантом Альтермана, но, как и он, я люблю свое государство всем сердцем. Я еврейка и сторонница правого лагеря, и, исходя из своего религиозного, политического и культурного сознания, я отвечаю отказом на ваше щедрое предложение. Нынешнее правительство, на мой взгляд, разрушает основные еврейские ценности, и, принимая обличье зла – грубость, скатывается и к злу подлинному. Еврейская совесть не позволяет мне стать соучастницей этого – даже совсем немного, даже войдя в состав одной правительственной комиссии.

Я обязуюсь продолжать служить еврейскому народу и Государству Израиль своей работой в сфере просвещения, культуры и гуманизма до тех пор, пока Всевышний продолжит благословлять меня жизнью».

Баколь Серлюи, «ХаАрец», Б.Е. Фото: Илья Мельников