Война Владимира Путина в Украине уже имеет последствия далеко за пределами не только двух стран, но и европейского континента. Одним из долгосрочных эффектов станет рост влияния на мировой арене ближневосточных монархий, которые, казалось, начали отходить в прошлое по мере того, как мир разочаровался в приводящих к глобальному потеплению углеводородах и пренебрегающих правами человека автократах.

Теперь западные политики, столкнувшиеся с кризисом стоимости жизни, снова отдают дань уважения королевским особам, поставляющим ископаемое топливо. «Детали» уже рассказывали, что канцлер Германии Олаф Шольц должен посетить регион в ближайшие дни; в июле президент Джо Байден встретился с Мухаммедом бин Салманом, фактическим правителем Саудовской Аравии, с которым до того отказывался говорить даже по телефону. Все это – чтобы попытаться облегчить энергетический кризис, который угрожает сделать грядущую зиму в западных странах самой сложной за последние десятилетия. 

Нефтегазовый бум происходит наряду с более глубокими тенденциями: перенаправлением глобальных энергетических потоков в ответ на западные санкции и изменение климата, а также перестройкой геополитических союзов на Ближнем Востоке, который адаптируется к многополярному миру, в котором Америка больше не является надежным гарантом безопасности. Как пишет The Economist, итог этого – новый облик Персидского залива, которому еще долго суждено играть важную роль.

Последние два десятилетия страны Персидского залива переживали не лучшие времена. В результате войн и восстаний на Ближнем Востоке погиб миллион человек, а его доля в мировом ВВП снизилась с 4% в 2012 году до 3%. После провалов в Ираке и Афганистане США сократили свое военное присутствие, оставив старых союзников, включая Эр-Рияд и Абу-Даби, опасаться вакуума безопасности на фоне все набирающего мощь Ирана и его ставленников. 

Энергетический бум изменил эту неприглядную картину.

При нынешних ценах шесть стран Персидского залива (Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн, Кувейт и Оман) могут заработать 3,5 триллиона долларов в течение следующих пяти лет. По мере того как российская продукция уходит на восток, Персидский залив может стать более крупным поставщиком на Запад.

В ответ на напряженность на рынках энергоносителей Саудовская Аравия и ОАЭ наращивают капиталовложения в нефтяную промышленность. Их доля на рынке будет расти параллельно с тем, как правительства стран мира будут ограничивать выбросы и снижать мировой спрос на нефть. С расширением проекта North Field в ближайшие несколько лет Катар станет для сжиженного природного газа (СПГ) тем же, чем Тайвань является для передовых полупроводников: его годовой объем производства эквивалентен 33% всего СПГ, продаваемого в мире в 2021 году. 

Другая действующая сила – новая расстановка сил на Ближнем Востоке. За последнее десятилетие Иран создал сферу влияния на севере, включая Ирак, Ливан и Сирию. Это толкает большинство стран Персидского залива, Египет, Израиль и другие государства к сближению. 

Этот зарождающийся блок отчасти направлен на разработку общей защиты от иранских беспилотников и ракет, но это также ставка на то, что торговля может сделать эти страны богаче. Уже сейчас израильтяне совершили более полумиллиона поездок в ОАЭ, а государства Персидского залива инвестировали в Египет в этом году 22 миллиарда долларов. Саудовская Аравия может в один прекрасный день присоединиться к «соглашениям Авраама». Этот блок также надеется расширить свои связи с остальным миром. В феврале ОАЭ подписали торговое соглашение с Индией. По мере того как Лондон и Гонконг теряют свои позиции в качестве финансовых центров, Дубай стремится занять их место.

Очевидное следствие этого – то, что Персидский залив в ближайшие десятилетия, вероятно, останется таким же важным в мировых делах, каким был в XX веке. По нефти и газу его доля в импорте Европы может вырасти с менее 10% сегодня до более 20%. Экономический вес стран Персидского залива на Ближнем Востоке достиг самого высокого уровня с 1981 года – 60% регионального ВВП – и будет расти и дальше. В финансовой сфере резервные и суверенные активы стран Персидского залива на сумму 3 триллиона долларов также будут расти, что приведет к увеличению инвестиций за рубежом. 

И все же единственное, чего новая эра может не принести, – это стабильность. Агрессия Ирана может спровоцировать региональную гонку вооружений, подпитываемую энергетической рентой, подобно тому, как нефтяной бум 1970-х годов привел к взрывному росту военных расходов. Если Иран получит ядерное оружие, такие страны, как Саудовская Аравия и Турция, могут захотеть последовать его примеру. 

Когда нынешний нефтегазовый бум сойдет на нет, монархиям Персидского залива придется пересобрать себя и свое место в мире. Пока план заключается в том, чтобы увеличить производство ископаемого топлива примерно на 20 лет, а затем, после 2045 года, сократить его. 

Чтобы сделать это возможным, огромная рента должна быть быстро реинвестирована в высокотехнологичную экономику, основанную на возобновляемых источниках энергии, водороде и опреснительных системах, которая обладает достаточным динамизмом, чтобы создать миллионы рабочих мест для большого количества молодежи. Но это проще сказать, чем сделать. В мире еще не было примера страны, которой удалось бы слезть с «нефтяной иглы» без существенных потерь в уровне жизни. К тому же автократы Персидского залива склонны к угнетению, кумовству и дорогостоящим проектам, призванным тешить их самолюбие. 

Возникает новый Персидский залив, но кое-что остается неизменным, и это может стать поводом для беспокойства как внутри региона, так и на мировом уровне. 

Александра Аппельберг, «Детали». AP Photo/Amr Nabil √

Читайте также:

Саудовская Аравия становится государством-корпорацией

Новая угроза, которая держит страны Персидского залива в напряжении

Байден загнал Саудовскую Аравию в угол – тем хуже для США

Сможет ли ближневосточная нефть заменить российскую?