Статьи

«Есть то, что выше родного языка, родной культуры. Это — совесть»

Известный кинокритик, бывший редактор журнала «Искусство кино» Антон Долин резко выступил против вторжения России в Украину – записал видео, в котором деятели кино обозначили свою антивоенную позицию. Он покинул Россию. Свой поступок объясняет невозможностью быть «соучастником». Дверь его квартиры пометили огромной буквой Z.

–  Антон, вы уехали из России в Латвию одним из первых среди деятелей культуры. Опишите атмосферу, из которой вы уехали? Как люди вашего окружения реагируют на ситуацию?

– У разных людей – разное «атмосферное давление». Одни не могут дышать, а другие вообще не ощущают изменений. Я уехал, потому что чувствовал, что задыхаюсь.

Звучит немного претенциозно, как будто я обвиняю тех, кто остался. Но в России даже среди совестливых людей существует некая прошивка: понимание, что «мы ни на что не влияем». И, когда не бомбят непосредственно твой дом, кажется, что люди, которые бомбят чужие дома, как бы с тобой не связаны. Ты не давал им на это мандата. Это произошло помимо твоей воли.

Для одних это – фактор успокаивающий, а для меня – еще более тревожный. Потому что все происходит от твоего имени, но у тебя нет возможности что-то изменить. В этой ситуации честнее самоустраниться из страны, что я и сделал.

Но важно добавить, что отъезд – это привилегия. Уезжают те, у кого есть такая возможность. Виза, деньги… Даже иметь билет на поезд или самолет – уже привилегия, у большинства их нет и не на что купить. Владение иностранным языком – тоже привилегия.

– Вас выдавливали из страны?

– Нет, меня никто не выдавливал, и если бы я хотел молчать, то никто на данном этапе не заставил бы меня присягать власти. Я продолжал бы руководить журналом «Искусство кино», проводить показы в кинотеатрах, даже сотрудничать с запрещенным в России изданием «Медуза». Анонимные угрозы были, но я и раньше с этим сталкивался.

«Абсолютное большинство творческой элиты – против»

– В Израиле писатели, режиссеры, музыканты почти всегда находятся в оппозиции власти, особенно к правому дискурсу, который здесь долгое время был определяющим. Культура всегда была и есть «против»… 

–  Так всегда происходит в демократических странах. И в Америке абсолютно весь Голливуд и Академия – антитрамповские.

– Почему же в России все наоборот? В чести сейчас лояльные Прилепин и Машков, а Шахназаров высказывает что-то невероятное с экрана…

– Это поддерживаемая властью иллюзия, и очень жаль, что даже в Израиле этой иллюзии поддаются. Всё совсем не так! После 24 февраля, даже несмотря на опасность, писатели, артисты, художники высказывались против войны. Среди влиятельных представителей творческих профессий таких не просто большинство, а абсолютное большинство.

В культурном истеблишменте войну поддержали всего несколько человек. Да, Захар Прилепин, он никогда не скрывал своих взглядов – но по тиражам уехавший из России оппозиционер Дмитрий Быков уж точно не уступает Прилепину. Борис Акунин, Михаил Шишкин – давно за границей. Сейчас уехал Дмитрий Глуховский. И это я называю только тех, кто открыто против. Я не называю тех, кто не высказывается «за», что тоже ценно.

Возьмем кинематограф. Вы называете Шахназарова, я могу еще назвать Михалкова. А вы сможете вспомнить последний фильм Михалкова, успешный в прокате? Это было в 90-х годах! У Шазназарова нет ни одного постсоветского фильма, который мог бы сравниться с «Курьером» или «Мы из джаза». Они не просто свадебные генералы, они – сбитые летчики.

Современное российское кино для всего мира олицетворяют Сокуров, Серебренников, Звягинцев и некоторые другие. Все эти люди открыто выступают против войны. Когда же мы говорим про Машкова или Певцова – мы же понимаем, что они занимают некие должности? Машков театром руководит, Певцов заседает в Думе, они отрабатывают свои зарплаты. Может быть, и искренне верят в то, что говорят, не знаю. Но таких абсолютное меньшинство.

В открытых письмах против войны, которые собирает «Медуза» – тысячи имен. Это люди науки, образования, культуры.

– Но было и письмо ректоров в поддержку политики Путина.

– Если людей, занимающих некие должности, вы из этого уравнения уберете  – ничего не останется.

– Не могу не вспомнить фильмы Алексея Балабанова «Брат» и «Брат 2». Не так важно, что сейчас их вовсю использует пропаганда: использовать можно все, что угодно. Но что в этих фильмах было всерьез, а что стебом, иронией? Несет ли режиссер и его искусство некую ответственность за происходящее сейчас?

– Да, пропаганда может использовать что угодно. Чем талантливее автор, тем разнообразнее трактовки его произведения. Конечно, Данила Багров был прочитан как обаятельный символ нового времени, которому мир должен ответить за все обиды русского человека: и евреи что-то там не того, и американцы слишком зазнались, и украинцы ответят за Севастополь. Хочется добавить, что профессия этого героя – наемный убийца. Фразу про Севастополь говорит его старший брат, который в исполнении Сухорукова этакий «дьявол», двойник главного героя. А герой – солдат, вернувшийся с войны, где он убивал, человек с ПТСР, с исковерканной психикой.

То, что этого человека принимают за положительного героя – наверное, в этом виноват не только Балабанов. Сам режиссер говорил, что снял эти картины, чтобы заработать, он не считал их важнейшими в своем творчестве. Есть у него фильм, который описывает нынешнюю политическую ситуацию и ставит ей диагноз, и это – «Груз 200».

Но и обратное справедливо. Говорить, что Балабанов – это художник света, который боролся с тьмой, тоже не совсем верно. Он был сложным, очень талантливым человеком.

Одни утверждают, что Балабанов и Бодров поддержали бы происходящее, а другие – «нет, они не могли бы…» Все это совершенно недоказуемо. Мы не знаем, как они бы к этому отнеслись.

 «Призыв к бойкоту – это еще не бойкот»

– Вы сейчас живете в Европе. Приходится ли вам там становиться адвокатом русской культуры? И нужно ли это делать?

–  Украинцы призывают цивилизованный мир бойкотировать русское искусство – современное и старое. Ведется такой диалог между Западной Европой и Украиной. Призывы к бойкоту в том же ряду, что призыв закрыть небо, поставлять оружие… И представитель русской культуры, – а я им являюсь, – пассивный участник этого уравнения.

Я бы сказал коротко так: призыв к бойкоту – это еще не бойкот. Я не знаю пока ни одной страны, кроме Украины, в которой бы бойкотировали русскую культуру. Да и в Украине он не очерчен законодательно. Ничего удивительного нет в том, что в Западной Украине сносят памятники Пушкина. Они такие же колониальные отметки как памятники Ленина. Пушкин ведь величайший поэт русской культуры, а не украинской.

Я не хотел бы эту ситуацию драматизировать. Имперскость русской культуры – это несомненный факт, мы можем найти подтверждения тому в произведениях большинства русских классиков. Да, это непроработанная сторона русской культуры. СССР тоже был империей. И эта идея остается выгодной по сей день, потому что воспоминания об империи греют душу многим. Все мы знаем словосочетание «Великая русская культура» – но почему она великая? Я не слышал ни разу в жизни про Великую французскую культуру, или Великую итальянскую культуру… Хотя они не менее великие, чем русская. Нужнее всего русская культура самой России.

– Но и прямое влияние культуры на историю довольно спорно. В Германии тоже была великая культура…

­– Не то слово! К этому я бы добавил, что все время звучащая мысль о том, что русская культура виновата в том, что не предотвратила трагедию, мне кажется глупой. Ни одна культура в мире не предотвратила ни одной трагедии. Немецкая не помешала случиться Холокосту. Русская была на своем пике в начале ХХ века, но не помешала случиться двум революциям, Первой мировой и гражданской войнам.

– Более того, трагедии порождают всплеск культуры?

– Когда происходит что-то очень плохое, человечество пытается это осмыслить и от травмы вылечиться. Культура и искусство для этого – лучший способ. Гораздо больше людей посмотрели «Список Шиндлера», чем прочитали книги Карла Ясперса или Ханны Арендт. Но пока трагедия не завершилась, культура кажется лишней. Сначала нужно забрать нож у режущего, связать руки преступника, а потом накладывать бинты пострадавшему. Нельзя лечить жертву, пока ей продолжают резать горло. Как культура может помочь, когда происходит эксгумация тел в Буче? Что она может? Ничего.

– Связано ли отношение к русской культуре сейчас с практикой «культуры отмены» в США?

– Нет, не думаю. В детстве моя еврейская бабушка очень любила оперу. И в эвакуации в провинции ходила в оперный театр. А когда я в детстве, в 80-х годах в Москве, попросил сводить меня на Вагнера, выяснилось, что его не ставят! Верди, Пуччини, Моцарт – а Вагнера нет. Случилось отторжение. В Израиле его оперы тоже не звучат. Хотя можно привести тысячи аргументов: в опере «Тристан и Изольда» вы не найдете следов его трактата о еврействе в музыке. И ни в одной опере этого нет. Все это было в XIX веке, задолго до Холокоста.

Кэнселинг русской культуры сегодня, недружелюбное отношение к русскому языку похожи на израильское отторжение Вагнера. Такое негласное табу.

– Но не так давно в Израиль тем не менее привозили оперу по мотивам Вагнера…

–  Наверное, и «Бориса Годунова» когда-нибудь, в XXII веке, поставят в Киевском драматическом театре.

– Недавно в Израиле выступал знаменитый ведущий BBC Сева Новогордцев. И высказался об украинском языке довольно снисходительно: сказал, что не представляет себе «книгу по квантовой физике на украинском языке». Это поразило многих.

– Новгородцев обнаружил то самое имперское нутро, которое Бродский увидел в стихотворении, посвященном Украине. Он сам чувствовал, что не все там хорошо, никогда его не печатал. Да, он его написал, но это не было главным. И совсем не главным для Пушкина было стихотворение «Клеветникам России» – так говорить несправедливо. Как несправедливо и считать, что Вагнер знаменит трактатом о еврействе в музыке. Нет. Но заноза все равно остается.

«Если они играют, то они заигрались»

–  Вы как-то сказали, что идея патриотизма в целом порочна. Может быть, мы все вкладываем разные значения в слово «патриотизм»?

–  Я всю жизнь считал себя русским патриотом. Патриот – это человек, который хочет добра своей стране, хочет жить и работать на ее благо. Для меня это благо в последнее время, в последние 20 лет, заключалось в смене политического режима. И в развитии культуры, ее изучении. Это и есть патриотизм. А патриотизм, который заставляет между родиной и совестью выбрать родину – ужасен. Потому что есть вещи выше родного языка, родной культуры. Это совесть.

Безоговорочная лояльность и, если цитировать классиков, подмена понятия «Отечество» –  «Вашим превосходительством», это ужасно.

– Лени Рифеншталь, воспевшая национал-социализм, была патриоткой?

– Я не читал ее теоретических работ. Фильмы у нее гениальные. Думаю, она искренне была увлечена идеями национал-социализма. А поздние ее документальные работы вообще никак не связаны с Германией, она дистанцировалась от нее и продолжала работать. Можно и без патриотизма оставаться гениальной.

– А сейчас в России возможно появление таких певцов режима?

– В теории все возможно, но своих Рифеншталь я у Путина не вижу. В отличие от тиранов прошлого, от Сталина, Гитлера, Путин абсолютно индифферентен к культуре. Главное, чтобы не мешала.  Где он может использовать ее для пропаганды, использует. И то не он этим занимается, а условный Мединский или Сурков. Его культурные познания чрезвычайно ограничены.

Знаете, у искусства есть своя логика. Эйзенштейн снимал «Ивана Грозного» по заказу Сталина, для его прославления. И получил сталинскую премию за первую серию. Но когда сделал вторую, это привело к запрету фильма и преждевременной гибели режиссера. Сталин увидел в фильме обвинение. И это при том, что Эйзенштейн исказил историю, убрал множество компрометирующих вещей. Но как бы художник не обслуживал власть, если он подлинный художник, он скажет правду. Правда скажется сама. Такова логика таланта.

– Сейчас пропаганда переместилась в телевизор?

– Конечно. Искусство ему не нужно. Но не надо из этого делать заодно вывод, будто искусство не при чем. Оно соучастник. Если режиссер снимает пропагандистский фильм – это, конечно, меньшая зона поражения, чем программа Соловьева, но художник несет за свое произведение ответственность, а в некоторых случаях и вину.

– Скажите, как свидетель, эти люди на телеканалах – играют? Или они всерьез верят в свои бредовые идеи?

– Если они играют, то заигрались. Не буду строить из себя эксперта. Да, я какое-то время работал на радио ВГТРК и в коридорах видел Соловьева. Всегда обходил его стороной. Перспектива завязать с ним беседу казалась мне непривлекательной. Не буду говорить, насколько они искренни. Этот процесс ждет своих исследователей. Надеюсь, будут и судебные процессы. Будут новые Эйхманы, которые сидя перед трибуналом, скажут, что они только подписывали бумажки. И новая Ханна Арендт напишет новый труд. Новый Клод Ланцман снимет новый «Шоа». Это вопрос будущего.

– Далекого будущего?

– На мой взгляд, не такого уж далекого. Все гораздо стремительнее, чем Вторая мировая.

  • Антон Долин приезжает в Израиль с новым фильмом Альмодовара «Параллельные матери» и с презентацией своей книги «Альмодовар». Показы фильма пройдут с 6 по 12 июня 2022 в кинотеатрах Израиля на испанском языке, с титрами на русском языке. Долин выступит перед началом сеанса в каждом из городов, где состоятся показы.

Алла Борисова, «Детали». Фото: Александр Куликов. Фотографии предоставлены Антоном Долиным⊥



Предыдущая статьяСледующая статья

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *